Красный рыцарь - Страница 107

107

Майкл замотал головой.

— Это не было вашей ошибкой…

— Это была моя ошибка, — перебил его капитан. — На моей совести нет греха душегубства — лично я их не убивал, но мог сохранить им жизни, если бы проявил больше внимания в тот вечер. А сохранение их жизней и есть мой долг.

Он распрямил плечи и взял в руку жезл командующего.

— Заруби себе это на носу, если хочешь когда–нибудь стать капитаном. Ты должен научиться видеть все, как оно есть. Я профукал их жизни. Не могу долго скорбеть по ним, но и забыть не смогу. Это мой долг. Ясно?

Майкл кивнул и сглотнул.

Капитан состроил гримасу.

— Замечательно. Это был последний урок о победе. А теперь, если тебе не трудно, позови Длинную Лапищу и Плохиша Тома.

Майкл поднялся и отдал честь.

— Сию же минуту!

— Вольно, — скомандовал Красный Рыцарь.

Длинной Лапище стукнуло пятьдесят. Когда–то рыжий, теперь он изрядно поседел и приобрел лысину, напоминающую монашескую тонзуру. Из–за пышных усов и огромных баков получалось, что на лице росло намного больше волос, чем на голове. Руки у него были необыкновенно длинными. И хотя он служил лучником, а не латником, его считали лучшим мечником во всем войске. Поговаривали, будто когда–то он был монахом.

Лучник пожал капитану руку и ухмыльнулся.

— Все получилось несколько волнительнее, нежели я предполагал.

Немногим позже Длинной Лапищи появился Плохиш Том. Он был на голову выше остальных мужчин, тронутые сединой волосы составляли разительный контраст с его черной клиновидной бородой. Из–за тяжелого высокого лба, напоминавшего нос корабля, вряд ли кто–то назвал бы его привлекательным. Даже при свете дня он выглядел пугающе, хотя из одежды на нем были только рубаха да накинутое поверх нее одеяло из лазарета. Том пожал руку капитану и лучнику, широко улыбнулся сэру Адриану и опустил свое гигантское тело на стул с серповидными ножками.

— Хорошо задумано, — произнес он, обращаясь к Красному Рыцарю. — Я на славу повеселился.

В комнату проскользнул Майкл. Его никто не звал, но ему достаточно было того, что никто не запрещал входить.

— Принеси нам всем вина, — велел капитан, давая тем самым понять, что присутствие оруженосца вполне уместно.

Когда пять кубков из рога оказались на пяти подлокотниках, а сэр Адриан приготовился записывать, Том пригубил вино, откинулся на спинку стула и произнес:

— Мы нанесли им сильный удар. Особо нечего рассказывать, но самым трудным оказалось добраться туда. Парни были до смерти перепуганы, поэтому за каждым деревом им мерещился боглин или ирк, и я уж подумывал, а не разрубить ли мне Типпита надвое, только чтобы он заткнулся. Поэтому склонился над ним…

Длинная Лапища хмыкнул.

— Ну да, склонился над ним с огромным кинжалом в руке!

— И Типпит обмочился, — с удовольствием закончил Плохиш Том. — Теперь называй его Обоссыш.

— Том, — предостерег Длинная Лапища.

Здоровяк пожал плечами.

— Если он не сможет избавиться от этого прозвища, то пусть идет шить одеяла или обчищать чужие карманы. Из него выходит жалкий лучник, а ведь однажды ему придется убивать. Ладно, в общем, почти всю дорогу мы скакали, причем довольно быстро, потому что ты сказал…

Плохиш Том умолк, пытаясь вспомнить слова.

— Единственным вашим оружием будет скорость.

«Одно из многочисленных высказываний Хивела Доброго».

— Да, именно так ты и сказал, — подтвердил Том. — Поэтому мы особо не мешкали, сразу пошли по их души. Если у них и были расставлены караулы, то мы не встретили ни одного. Сразу оказались у их костров, прямо среди них. Я прирезал кучу спящего быдла. — Он устрашающе ухмыльнулся. — Тупые ублюдки дрыхли без задних ног, когда смерть бродила между ними.

Том не знал слова «жалость». Капитана передернуло, а гигант обратился к Длинной Лапище:

— В общем, я был занят. Рассказывай ты.

Лучник приподнял бровь.

— Алхимические смеси мы прикрепили к спинам. Свою я бросил в костер, чтобы поскорее начать представление, так сказать. Получилось весьма зрелищно. Словами не опишешь.

Без сомнения, Длинная Лапища очень собой гордился.

— Мы их поджарили, — продолжил Том.

И эти слова, и весь его облик были настолько ужасными, что даже лучник отвел глаза.

— Палаток они не ставили, люди и твари спали прямо на земле, там были eщe и животные: лошади, крупный рогатый скот, овцы. И фургоны, десятки. Они нападали на ярмарочные караваны. Если это не так, я — чертов галлеец. Мы сожгли их, убивали всех животных и тварей, на которых натыкались.

— Что за твари? Боглины? Ирки? — уточнил капитан.

Том состроил гримасу.

— Небольшие. В основном боглины и ирки. Знаешь, эти чудовища из ночных кошмаров гнались за нами. И, надо заметить, гребаные демоны весьма шустры. Я схлестнулся с золотым медведем, меч против его топора и когтей.

Он высморкался в ладонь и вышвырнул сопли в окно.

— С демоном биться не довелось, — с сожалением добавил гигант.

Капитан подумал, а был ли на этом свете еще хоть один человек, который сокрушался бы о том, что не сразился с внушающим ужас созданием. Этим Плохиш Том и отличался от всех остальных.

— Сколько их было? Всего? С чем нам придется иметь дело?

Длинная Лапища пожал плечами.

— Темнота и зарево пламени, кэп. Мои слова не многого стоят, но, думаю, убили где–то пятьдесят людишек и еще больше тварей. — Он вновь пожал плечами. — Но на самом деле, мы просто разворошили муравейник.

Том с уважением глянул на Длинную Лапищу.

107