Красный рыцарь - Страница 116

116

Шип не думал, что кто–то из его заместителей рискнет бросить ему вызов. Шагая по дикой местности, он мысленно тянулся дальше и дальше на запад, пока не почувствовал враждебную и чуждую природу вторгшихся в его земли людей. Их аура отличалась от ауры укрывавшихся в крепости фермеров, монахинь и пастухов. От них разило жестокостью.

Он всегда ненавидел таких, как они, даже когда был человеком.

В крепости, за возведенными людьми холодными каменными укреплениями, он ощущал древнюю магию, на которую могло подействовать лишь сильнейшее из его заклинаний. Чувствовал он и настоятельницу, она представлялась ему солнцем, а монахини — звездным небом.

Он отступил.

И вдруг щупальца заклинания поиска натолкнулись на еще одного обладателя силы, Шип увидел его как темное солнце, понял, что его видели демоны, видел и сторонился Туркан, самый могущественный из них. Это был тот, кто закрылся щитом, пусть и ненадолго, от его заклятия в ходе сражения.

Медведи отказались следовать за ним, но они и не помогали его противникам, лишь несколько их разгневанных воинов жаждали мести. Шип глубоко вдохнул чистый воздух и свернул на север, обратно в горы, ускоряя шаг, пока не перешел на бег. Теперь его гигантское тело двигалось быстрее самой быстрой лошади в мире. Он мог бы переместиться куда угодно с помощью магии, но подумал, что не стоит напрасно расходовать накопленную силу. Ведь в землях Диких сила притягивала, и любое колдовство могло быстро, чаще всего слишком быстро, завершиться смертью волшебника: когда словно из ниоткуда появлялось нечто огромное и в один присест сжирало тебя.

Шагая по лесным тропам, Шип размышлял, а не поглотить ли ему Туркана.

ЛИССЕН КАРАК — КАЙТЛИН

Четыре девицы Ланторнов быстро оправились после выговора сестры Мирам и вечером сидели за кухней, вырезая сердцевины из зимних яблок. Ни монахинь, ни послушниц поблизости не было.

Старшую звали Элисса. Высокая и худая, она не могла похвастаться хорошей фигурой, зато у нее были длинные ноги и прекрасные темные волосы. Несмотря на напоминавший клюв ястреба нос, мужчины обычно находили ее неотразимой. Главным образом потому, что она много улыбалась и редко применяла главное оружие своей семьи — острый язычок.

Мэри, так звали вторую из сестер, была полной противоположностью Элиссы: низкорослая, но не приземистая, чуть полноватая. У нее была копна золотистых волос, узкая талия и курносый носик. Она считала себя непревзойденной красавицей и искренне недоумевала, когда парни предпочитали общество старшей сестры.

У Фрэн были каштановые волосы, полные губы и широкие бедра. Внешне она походила на мать, но от отца ей достались незаурядный ум и обостренное чувство справедливости. Ее почти не заботило, нравится она парням или нет. И Кайтлин — самая младшая. Ей исполнилось всего пятнадцать. Не такая высокая, как Элисса, не такая округлая, как Мэри, и не такая смышленая и язвительная, как Фрэн. Русые волосы обрамляли личико, по форме напоминавшее сердечко. А еще она была самой тихой и уважаемой из сестер.

— Старая сука, — выругалась Фрэн, отбрасывая в сторону сердцевину яблока, — думает, мы до конца жизни будем хорошенькими маленькими девочками с перепачканными свиным дерьмом ножками.

Элисса обеспокоенно огляделась.

— Нам нужно лишь правильно воспользоваться сложившимся положением, — задумчиво произнесла она, сунув дольку яблока в рот.

Девушка ловко доставала из–за пояса ножик, отрезала дольку, вытирала ножик о фартук и засовывала его обратно за пояс с такой скоростью, что далеко не всякий мог уследить за ее движениями. Она глянула поверх своего длинного носа на Фрэн.

— Предлагаю объявить заседание клуба «Выйди замуж за дворянина» открытым.

— Детские глупости, — презрительно усмехнулась восемнадцатилетняя Мэри. — Никто не женится ни на одной из нас.

Ее взгляд скользнул по сидевшим кружком сестрам.

— Ну, разве что только на Кайтлин, — добавила она.

Фрэн резко швырнула сердцевину в загон для свиней у нее за спиной.

— Ежели кое–кто перестанет кувыркаться с первым попавшимся деревенским мальчишкой на первом попавшемся чертовом стоге сена…

Ее слова ничуть не задели чувств Элиссы, которая продолжала улыбаться.

— Ах, Фрэн, ты уж точно отправишься под венец девственницей, не так ли? — фыркнув, заметила она.

Следующая сердцевина попала старшей сестре прямо в нос, и та сердито шикнула на Фрэн.

— Да без разницы, спишь ты с ними или нет, ведь если кто–то из них скажет, что спишь, то остальные поверят, — сказала Мэри.

Все согласились.

— Послушайте, солдаты не разговаривают с фермерами. Они ни черта не знают о нашей жизни. Даже лучники… — Она пожала плечами. — У лучников денег больше, чем у любого из фермерских сынков. А у наемников…

— К тому же не все они джентльмены, — перебила ее Мэри. — Будь у меня хоть что–то из приданого, я бы никогда даже не дотронулась до этого Плохиша Тома.

— А мне он нравится, — заявила Фрэн.

— Значит, ты еще тупее, чем я думала. Разве не ты должна быть самой умной и разбитной из нас? От одного его вида меня в дрожь бросает, — вздрогнула Мэри.

Элисса вскинула руку, призывая их к тишине.

— Так или иначе, к чему весь этот разговор… — Она обвела взглядом сестер. — У нас кое–что есть. Кое–что весьма ценное.

Она улыбнулась, и эта улыбка озарила ее лицо, превратив юную ведьму с широкой прямоугольной челюстью в весьма привлекательную молодую особу. Мэри обернулась и увидела, что улыбка Элиссы предназначалась оруженосцу средних лет, проходившему мимо кухни с ведром золы. Он направлялся чистить доспехи своего господина.

116