Красный рыцарь - Страница 136

136

Солнце поднялось над горизонтом, впервые за последние три дня небо очистилось. Люди сушили вещи, грелись на солнышке и обсуждали, как хорошо все организовано. Питались черствым хлебом, пили по чуть–чуть вино или пиво, а те, у кого закончилось то и другое, довольствовались крепким сидром. Времени на все про все уходило не так много, поэтому колонна продвигалась быстро.

Солдаты заметно нервничали: Старый Боб приказал десяти воинам на конях скакать впереди каравана на приличном расстоянии, прячась среди деревьев, а остальным прикрывать его сзади плотной группой, готовой выдвинуться в любом направлении по команде Гильберта.

В полдень они не стали останавливаться для перекуса. Когда солнце почти закатилось за горизонт, Старый Боб вернулся в хвост каравана доложить, что они подъезжают к одному из полей, специально подготовленных для того, чтобы ехавшие на ярмарку купцы могли разбить там лагерь и переночевать.

— Похоже на преисподнюю, — сообщил он, — но зато там есть чистая вода, да и само поле хорошо расчищено.

Почти по всему периметру участка росли колючие кусты ежевики. Судя по всему, несколько дней назад здесь останавливался небольшой караван. Правда, караванщики предпочли держаться ближе к обочине дороги и не вырубили ни одного куста.

Гильберт отправил людей с мечами и в доспехах в заросли ежевики нарубить побегов, а лучникам велел скреплять их в тугие вязанки на крепких перекрестьях двух станков для фашин. За последние три часа дневного света, пока мальчишки готовили еду и таскати воду, а старшие мужчины ухаживали за животными и расставляли вкруговую фургоны, солдаты возвели небольшой вал из ежевики.

Позже этим же первым вечером без дождя они подожгли свободную часть поля. Кусты ежевики вспыхнули, и всего за несколько минут пламя добралось до деревьев.

Маг проснулся и увидел взлетавшие в ясное ночное небо искры.

— Крайне опрометчиво, — посетовал он.

Рэндом, уплетавший чесночную колбасу, поинтересовался:

— С чего бы это? Мы всего лишь очистили поле для лучников. К тому же мелким боглинам и похожим на пауков иркам теперь спрятаться будет негде.

— Огонь — такой же сильный призыв, как и произнесенное вслух имя. Дикие ненавидят огонь.

Он многозначительно взглянул на купца. Перед глазами Рэндома пронеслась вся его жизнь.

— Караван будет в большей безопасности при расчищенном по краям поле, — словно рассерженный мальчишка, заявил он.

— Только если не прилетит штук шесть виверн, идиот. Только если десяток золотых медведей не решат, что ты вторгся на их территорию. Только если хотя бы пара демонов–стражей не поймет, что ты нарушил Лесной закон. Тогда даже твое расчищенное поле тебя не спасет.

Однако по виду мага можно было понять — он смирился.

— А ирки ничего общего с пауками не имеют. Они больше связаны с феями. Так, а где мой пациент?

— Молодой рыцарь? Вроде спит. Временами он просыпается, говорит сам с собой и снова засыпает.

— Для него это лучше всего, — заметил Гармодий, обошел составленные в круг повозки, отыскал молодого человека и, откинув одеяло, внимательно посмотрел на него.

Старый маг вернул одеяло на место, глаза рыцаря распахнулись.

— Вы могли просто позволить мне жить, — тихо произнес он. Его лицо исказилось от боли. — Господи Иисусе, я хочу сказать, вы могли просто позволить мне умереть.

— Ну вот, никто никогда не говорит мне спасибо, — пожаловался Гармодий.

— Я Гэвин Мурьен, — произнес больной и застонал. — Что вы со мной сделали?

— Я знаю, кто ты. Теперь тебя кличут Крепкая Шея.

Но шутка их не развеселила.

— На самом деле я не знаю, что с тобой сделал. Но в ближайшие несколько дней постараюсь разобраться. Не волнуйся на сей счет.

— Вы предлагаете мне не беспокоиться по поводу того, что я постепенно превращаюсь в какого–то отвратительного, проклятого Богом врага человечества, который попытается убить и съесть всех моих друзей? — вопрошал Гэвин, стараясь, чтобы голос звучал как можно ровнее, но в нем то и дело проскальзывали истерические нотки.

— У тебя очень живое воображение.

— Мне всегда это говорили. — Гэвин глянул на свое левое плечо и вскрикнул от ужаса. — Боже ты мой, у меня чешуя! Так значит, это не сон! — Он повысил голос, сощурив глаза до щелок. — Во имя святого Георгия, милорд, должен ли я попросить вас убить меня? — Его взгляд был устремлен куда–то в сторону. — Я был таким красивым, — изменившимся голосом произнес он.

Гармодий состроил гримасу.

— Весьма драматично. Чтобы исцелить твои раны, я призвал силу из источника Диких. Полностью контролировать эту силу мне не удалось, но это не важно. Без нее ты бы погиб. И что бы ты сейчас ни думал, смерть намного хуже!

Закрыв глаза, молодой рыцарь чуть отодвинулся от него.

— Откуда вам знать? Уходите и дайте мне поспать. О пресвятая Богородица, я обречен стать чудовищем?

— Очень в этом сомневаюсь, — возразил Гармодий, хотя подозревал, что так оно и есть.

— Прошу, оставьте меня одного.

— Хорошо, но через какое–то время я вернусь тебя проведать.

Гармодий потянулся к нему щупальцами силы, а затем резко отшатнулся.

Это не осталась незамеченным.

— Что со мной происходит?

Старый маг мотнул головой.

— Ничего, — солгал он.

За час до наступления непроглядной тьмы на них напали. В потемках засвистели стрелы, и стоявшие на страже два гильдийца упали — один беззвучно, второй — с ужасными воплями от непереносимой боли.

Отдыхавшие в повозках люди Гильберта по первому же сигналу тревоги вскочили и через несколько мгновений были готовы дать противнику отпор. Что оказалось весьма кстати, поскольку волна боглинов нахлынула на обращенный к северу фургон–форт.

136